RSS
 

СИЗО

 

СИЗО

Губин быстро пришел в себя. Он внимательно рассмотрел людей, задержавших его.

— Ребята, а вы кто? — поинтересовался он.

— Мы из Главного управления уголовного розыска, — сказал один из оперативников.

— Видимо, здесь какая-то ошибка... Я бывший руоповец, у меня даже есть... — начал говорить Губин, но оперативник, который, видимо, был старшим, перебил его:

— Губин, мы все про тебя знаем. И мы не ошиблись. Нам дали задание задержать именно тебя. Все вопросы, которые ты собираешься нам задать, ты задашь нашим старшим, которые встретятся с тобой в ближайшее время. У нас же ничего не спрашивай. Ты же сам милиционер и знаешь нашу службу.

— Все же, ребята, тут какая-то ошибка и недоразумение, — снова сказал Губин. — Я понимаю, что вы знаете мою фамилию, но тут что-то не то. Вы хотя бы объясните, за что меня задерживаете.

— Все вопросы к старшим, — повторил оперативник. — Пошли в машину!

Всю дорогу Губин думал о том, почему его задержали и в чем он может подозреваться. Но ничего в голову не приходило. «Неужели, — думал он, — они раскрыли мою принадлежность к группе ВДВ по «черному списку»? Нет, тут все отработано... Правда, вчера была акция по Даудову. Может быть, я вчера засветился? Но так быстро они задержать не могли. Да и смысла нет. Поводили бы, наружку бы поставили», — вспоминал он свой опыт работы в РУОПе.

Вскоре машина свернула в сторону Сокольников. Старший сидел на переднем сиденье и молчал. Машина остановилась у знакомого желтого здания Матросской Тишины.

— Прямо сразу меня в тюрьму отправили? — сказал он.

Старший снова ничего не ответил и приказал, чтобы Губина вывели из машины. Его в наручниках провели через проходную следственного изолятора.

 

Вскоре он оказался на пятом этаже, где находился так называемый спецблок, в котором содержались особо опасные преступники. Как ни странно, его поместили в одноместную камеру, сняв наручники.

Губин молча сел на койку и смотрелся. Камера была небольшой, в ней стояло четыре кровати. Все они были свободные. Раньше он часто бывал в таких камерах, где сидели его клиенты. И наиболее опасных или тех, кто представлял большой интерес для следствия и для оперативников, размещали именно в таких камерах, без соседей-сокамерников.

Тяжело вздохнув, Губин подумал: «Вот они, превратности судьбы! Еще недавно я бывал в этим камерах и допрашивал своих клиентов. А сейчас сам сижу тут и нахожусь в роли подозреваемого, а может, и обвиняемого. Интересно, по какой статье и кто будет меня обвинять?»

Дверь камеры открылась, и Губин увидел молодого парня, одетого в камуфляжную форму. Это был конвоир. Он приказал Губину подняться и приготовиться к встрече со следователем.

Сергей молча встал и подошел к двери.

— Прямо идем! — скомандовал конвоир.

Пройдя по короткому коридору, они оказались в отсеке, где справа и слева в стенах располагались двери. Губин знал, что это кабинеты, где следователи работают со своими подопечными-обвиняемыми.

Конвоир открыл одну из дверей, и Губин вошел в кабинет. За столом сидел человек, одетый в гражданское, плотный, с кудрявыми волосами, в очках. Он читал газету. Перед ним лежала черная папка, пачка сигарет и зажигалка.

Губин подошел к столу. Мужчина показал ему рукой на прикрепленный к полу стул и сказал:

— Садитесь, Губин!

— С кем имею дело? — спросил Губин, садясь. — По какому поводу меня задержали?

Мужчина внимательно посмотрел на Губина, неожиданно встал и, прохаживаясь вдоль небольшого окна, остановился, еще раз посмотрел на Губина и сказал:

— Я — ваш бывший коллега, сотрудник Министерства внутренних дел.

— А у моего бывшего коллеги, наверное, есть фамилия и должность? Или хотя бы назовите отдел, в котором вы работаете.

— Зачем это вам? — спросил мужчина.

— Мне бы хотелось знать, с кем я буду разговаривать.

Мужчина, подумав, сел за стол.

— Ладно, скрывать не стану. Все равно вы через конвоира узнаете — наверняка у вас тут знакомые есть.

— Может, есть, а может, и нет... — усмехнулся Губин. — Так кто вы?

— Я — Игнатенко, помощник министра внутренних дел. Вас это устраивает?

— Да, вполне. Только я первый раз слышу, чтобы помощники министра занимались следственными действиями и проводили допрос подозреваемых.

— А кто говорит, что вы подозреваемый? — проговорил Игнатенко. — Никто этого пока не говорит. Просто вы, Губин, оказались в плохой компании.

— В плохой компании? — переспросил Губин. — И что, теперь вы хотите вызвать моих родителей?

Игнатенко раскрыл черную папку и выложил перед Губиным на стол несколько фотографий.

— Вот вы стоите перед известным вам кавказским ресторанчиком. Вот сейчас из ресторана выходит чеченский криминальный авторитет Иса Даудов. Вот вы даете указание своим сообщникам, показываете цифру «пять». Действительно, Даудов выходил из ресторана пятым. А вот машина, в которой сидят ваши сообщники. Видите дуло автомата? А вот сейчас видно, что Иса Даудов лежит убитый...

— И что? — ответил Губин. — Во-первых, это может быть фотомонтаж. Во-вторых, я не уверен, что это я. И в-третьих, какое отношение я могу иметь к этому убийству?

— Хорошие вопросы, Губин! Но дело в том, что за вами уже несколько дней ходит наружка, и мы прекрасно знаем, что вы каждый день ездите на улицу Матросская Тишина, в штаб ВДВ. Хотите, я дам вам расшифровку ваших телефонных разговоров и покажу полностью ваш распорядок дня?

Игнатенко достал из папки несколько листков и протянул их Губину. Сергей просмотрел их. Все сходилось. Значит, действительно, за ним ходила наружка...

Губин тяжело вздохнул.

— Чувствую, вы поплыли, — улыбнулся Игнатенко. — Но это еще не все. У нас есть доказательства, что вы готовили так называемый «черный список».

— Какой еще «черный список»?

— Губин, давайте поговорим как мужчина с мужчиной. Вы же профессионал! Вы готовили «черный список» по уничтожению криминала. А потом передали его в одну неформальную группировку, которая начала отстрел по нему.

Губин молчал.

— Что вы молчите? — продолжил Игнатенко. — У нас есть к вам деловое предложение. Вы даете показания, и мы вас в это уголовное дело не вводим. Вы будете лишь свидетелем. Вас устраивает такой вариант?

— А где я должен давать показания?

— Показания должны быть записаны на видеокамеру. Я вам даже раскрою небольшой секрет. Нам не нужны ваши признания для суда. Мы не хотим передавать дело в суд и уж тем более возбуждать уголовное следствие. Они нам необходимы для другого дела.

— Понятно... Чтобы скомпрометировать какого-то человека? — сказал Губин, намекая на генерала Щукина.

— Может быть, вы правы. А может, и нет. Ну что, вы участвуете в этом деле?

Губин вздохнул:

— Я могу попросить у вас сигарету? А то у меня изъяли...

— Курите, — Игнатенко передал ему пачку. — И вы подумайте, подумайте! Даете показания — и вы свободны. Если вам необходима охрана — мы готовы вам ее предоставить.

Губин затянулся:

— Знаете что, я, пожалуй, подумаю пару дней. Можно?

— Пожалуйста, думайте! Но особо не затягивайте.

— Да, вот еще что... Раз уж я задержан, то будьте любезны, пришлите мне адвоката.

Игнатенко удивленно посмотрел на него:

— Адвоката? А зачем вам адвокат, если вы надумаете давать признательные показания? Зачем нам лишний свидетель? Губин, я не буду вам повторять. В случае, если вы откажетесь от нашего предложения, вы прекрасно понимаете, какие у нас есть возможности, начиная от пресс-камеры и кончая... — Игнатенко сделал паузу.

— Я прекрасно все понимаю, мы все это проходили!

— И еще я хочу вам сказать — мы поднимем все ваши дела, все оперативные разработки и постараемся доказать еще несколько статей о превышении вами служебных полномочий и должностных инструкций. Наверняка ведь вы били на допросах задержанных. Так что букет статей УК я вам гарантирую. Конечно, только в том случае, если вы откажетесь с нами сотрудничать. — Игнатенко нажал на кнопку вызова и сказал, что беседа закончена. — Если хотите газетку почитать, то я вам ее оставлю...

 

Игнатенко ушел, а Сергея вернули в камеру. Он сел на койку и задумался. Как же так? Он бывший оперативник и не смог раскусить, что за ним идет наружка! Значит, действительно профессионалов подключили. Так они еще и на видео снимали! Эх, Губин, лох ты, лох! Так проколоться...