RSS
 

Глава 22. Поворот в деле

 

Глава 22

Поворот в деле

 

 На следующий день у меня уже было готово ходатайство об изменении меры пресечения в отношении Цветковой на основании того, что дело носит гражданско-правовой характер и опасности для общества она не представляет. Я ждал времени, когда можно будет позвонить Ирине, чтобы впечатать фамилию нового следователя.

 Ровно в одиннадцать часов я набрал ее номер.

 – Записывай, – сказала Ирина, – Гусев Виктор Иванович. Это твой новый следователь.

 Я быстро вписал данные в ходатайство, а через десять минут уже звонил ему по телефону.

 – Виктор Иванович, добрый день! Вас беспокоит адвокат, – я назвал свою фамилию. – Мне бы хотелось подвезти вам ходатайство…

 – Какое ходатайство?

 – Об изменении меры пресечения в отношении моей подзащитной Цветковой.

 – А, это… Когда вы хотите подъехать?

 – Через сорок минут буду у вас.

 – Давайте, жду!

 Вскоре я был в кабинете следователя.

 – Вот, – я протянул Гусеву ходатайство, – считаю, что моя подзащитная содержится в следственном изоляторе необоснованно, и хотел бы попросить вас рассмотреть вопрос об изменении меры пресечения на не связанную с арестом.

 Следователь внимательно прочел документ и сказал:

 – Ну что же, все написано толково. Я изучу этот вопрос и сообщу о решении в письменном виде.

 Ответ его мне не понравился. Обычно так говорят, когда собираются отказать.

 – В письменном виде? Значит, дней через пять-шесть?

 – Это в лучшем случае, – поправил меня Гусев. – Я ведь только сегодня принял это дело… Кстати, каким образом вы узнали, что именно я буду вести его?

 – Есть такая возможность, – уклончиво ответил я.

 – Поэтому мне нужно время изучить этот вопрос, – продолжил Гусев, – проверить, насколько обоснованным является ваше ходатайство, и принять окончательное решение.

 – Я могу надеяться? – спросил я.

 – Надежда всегда умирает последней, – улыбнулся Гусев.

 – Тогда я позвоню вам через неделю и поинтересуюсь, какой ответ подготовлен вами.

 – Конечно, звоните! – ответил Гусев.

 Но все произошло по-другому. Через два дня он сам позвонил мне и сказал, что мое ходатайство удовлетворено и я могу встречать свою подзащитную сегодня.

 После обеда вместе с Александром я поехал к следственному изолятору, который находился на Шоссейной улице. Поставив машину, я пошел к служебному входу, чтобы узнать, когда из следственного изолятора выпускают людей, которым изменили меру пресечения. Дежурный ответила, что такие мероприятия осуществляются только до шести часов вечера.

 – Если до этого времени ваша клиентка пройти не успеет, – сказала она, – то приезжайте завтра.

 В половине шестого Цветкова еще не вышла. Я начал волноваться. Тревожные мысли начали роиться в голове: а может быть, все отменено? Или Кремнев со своими связями вмешался. Но тут дверь открылась, и на улице появилась Светлана Васильевна. Она улыбалась. Мы с Сашей подбежали к ней и поздравили. Саша преподнес небольшой букет цветов. Она была счастлива.

 – Представляете, как неожиданно меня выпустили, – проговорила она, – даже без суда!

 – Никакой неожиданности тут нет! – тут же сказал Саша. – Это ваш адвокат написал жалобу в Генеральную прокуратуру, и на основании ходатайства вам изменили меру пресечения. Так что именно благодаря вашему адвокату вы получили сегодня свободу.

 – Ой, спасибо большое! – всплеснула руками Светлана Васильевна. – Я так рада! Я в большом долгу перед вами!

 – Ладно, – улыбнулся я, – нам просто повезло.

 На следующий день Светлана Васильевна приехала ко мне в офис в модной одежде, с новой прической. В ней нельзя было узнать ту женщину из следственного изолятора – поникшую, неухоженную… В ее поведении снова появилась уверенность.

 – Ну, какие дальше наши действия? – спросила она.

 – Дальше? Будем готовиться к суду, – ответил я.

 Но тут раздался телефонный звонок. Катя, моя секретарша, заглянула в кабинет и сказала:

 – Вас из Следственного комитета беспокоят. Что мне им ответить?

 – Соединить со мной.

 – Это следователь Гусев, – услышал я. – Вы встретились со своей клиенткой?

 – Да, вот сидим, пьем кофе… Все в порядке.

 – Надеюсь, никаких проблем при освобождении не было?

 – Нет, слава богу.

 – Раз такое дело, я приглашаю вас с ней сегодня ко мне на допрос. Можете приехать?

 – Сегодня приехать на допрос? – Я вопросительно посмотрел на Цветкову. Она кивнула головой.

 – Да, сможем.

 – Хорошо, через два часа я вас жду. Пропуска будут внизу.

 От того, что нас снова приглашают на допрос, я немного растерялся.

 – Как вы думаете, – спросила Цветкова, – что это может быть?

 Я пожал плечами:

 – Понятия не имею! Но попробую узнать…

 Я вышел в приемную, достал мобильник и набрал номер Ирины. Я коротко рассказал ей о звонке Гусева.

 – Тебя можно поздравить – клиентка на свободу вышла, – сказала Ирина.

 – Да. Как ты думаешь, зачем он вызывает нас на допрос?

 – Я думаю, что статья об особо крупных размерах будет снята и дело скоро передадут в суд. А дальше, адвокат, у тебя есть шансы.

 – Как твое настроение? – поинтересовался я.

 – Жду пятницы…

 Я понял ее намек.

 – Отлично, я позвоню и подъеду на старое место…

 – Да, давай отпразднуем это событие, – сказала Ирина.

 Через два часа мы были в кабинете Гусева. Следователь встретил нас достаточно приветливо, что явилось для меня неожиданностью. Поздоровавшись со мной и с Цветковой за руку, он предложил нам сесть за стол.

 – Я хотел бы вас допросить по некоторым вопросам, – произнес он, – мне не все до конца ясно. А я хотел бы расставить все точки над i. После этого допроса, вероятно, будет изменена статья, и дело, я думаю, мы направим в суд.

 Цветкова посмотрела на меня с удивлением, глаза светились от радости.

 Допрос проходил обычным путем: повторили эпизоды знакомства Цветковой с Кремневым и его компанией, продавала ли она картины им или нет, роль эксперта Поляковой и так далее. Все шло обычно, кроме одного вопроса.

 – Скажите, пожалуйста, – неожиданно спросил Гусев, – вот вы утверждаете, что вы не продавали картины Кремневу. А если все же допустим, что вы продали картины, то где могла осуществляться эта сделка? Есть ли какие-то специальные органы регистрации – Союз художников или какой-нибудь фонд? Где регистрировалась эта сделка?

 Светлана Васильевна посмотрела на него с удивлением, я тоже удивился. Следователь не понял нашей реакции и сказал, поясняя:

 – Я же никогда не занимался антиквариатом, это мое первое дело по этой теме. Я ничего не знаю, поэтому и спросил у вас.

 – Нет, нигде никакие сделки не регистрируются, – ответила Светлана Васильевна.

 – То есть вы хотите сказать, что все происходит частным образом? Можно продать в квартире, можно в ресторане?

 – Даже в подворотне, – специально вставил я фразу, которую мне как-то говорил Кремнев.

 – Очень хорошо, – Гусев записал все в протокол. – Теперь прочтите протокол допроса, распишитесь, что ознакомлены, и заодно распишитесь вот тут, об ознакомлении с протоколом, что мы приводим новые доказательства в новой редакции.

 – И в какой же? – спросил я.

 – Вторая часть 159-й статьи – в крупных размерах – снята. Так что грозит вам немного.

 – А почему вообще нельзя снять с меня эту статью? – спросила Светлана Васильевна.

 Гусев развел руками:

 – У меня таких полномочий нет. Теперь дело за судом. Может быть, суд вас оправдает.

 Через некоторое время, подписав все необходимые бумаги, мы покинули здание Следственного комитета.

 – На ваш взгляд, что это может значить – последний допрос и подписание бумаг? – спросила Светлана Васильевна.

 – Я думаю, он прямо намекнул, что основной наш козырь – то, что не указано место, и Кремнев не сможет доказать, где он эти картины покупал.

 – Но он же может привести свидетелей, которые подтвердят, что они присутствовали, когда он расплачивался или паковал эти картины…

 – Да ради бога, пускай притаскивает, мы к этому приготовимся.

 – Значит, Дело передается в суд? – спросила Светлана Васильевна. – А как быстро его назначат?

 – Этого я сказать не могу.